Говорят: на Рождество Что ни пожелается -
Всё всегда произойдёт,
Всё всегда сбывается.
Да простит меня покойный классик Михалков за редакцию его детского стишка, но именно так он имеет какой-то смысл, потому что как раз на Рождество есть Кому исполнить наши пожелания и молитвы.
Но практика показывает, что наш Милостивый Господь дарует нам больше, чем мы можем пожелать. В этом я убедился в очередной раз в прошедший Рождественский сочельник, когда и вспомнил детские стихи Михалкова. У нас произошло событие, которое исполнило даже то, что мы не желали.
Я служу в храме, который исторически является подворьем затопленного Леушинского монастыря. Мысль о великой, но утраченной обители постоянно присутствует в нашей прихдской деятельности. Мы с первого же года (1999 г.) стали ездить на место затопленного монастыря в Мяксе, - потом это стало известной ныне традицией Леушинских стояний. Мы издаем открытки и книги о Леушино, о затопленном крае, о судьбах леушанок, - например, в прошлом году вышла книга «Последние леушанки». Мы проводим на святках ежегодный Таисиинский концерт, памяти игумении настоятельнцы Леушинского монастыря. Я всегда совершаю Литургию на день основания Леушинской обители и дни памяти леушинских подвижниц (игумении Агнии, преподобномученицы Серафимы). Мне дорого любое упоминание о Леушинском монастыре. В общем, мы хотели бы, чтобы наше подворье было хранителем памяти и продолжателем традиций Леушинского монастыря. Просто больше некому.
Можете представить себе нашу радость, когда в Сочельник сразу после службы, когда еще не успели разойтись прихожане, к нам пришел наш почетный приезжанин, современный тульский левша – Лев Васильевич Бондарев, тот самый, который в прошлом году изготовил макет Андреевского собора для Мемориальной Квартиры св.Иоанна Кронштадтского , а потом и макет самой Квартиры (я об этом писал). В этот раз Лев Васильевич также пришел с большой коробкой в руках. Я встретил его на лестничной площадке на втором этаже, за мной спускались прихожане, ставшие свидетелями встречи. «Батюшка, я тут Вам кое-что привез, надеюсь, Вам понравиться…»
Я понял, что он изготовил очередной макет. Но чего именно? Он даже намеком прежде ничего не говорил о своих творческих планах. Что это может быть, - мелькало у меня в голове, пока он развязывал прямо на подоконнике узлы коробки, - Может быть, Морской собор, который сейчас восстанавливают в Кронштадте, может быть, наше Подворье, может быть, еще какой-то храм, связанный с именем Иоанна Кронштадтского? Но реальность превзошла все мои предположения. Когда коробка была распакована, нам предстал наш дорогой и заветный Леушинский монастырь – с главным пятикупольным Похвальским собором в центре, святыми вратами с колокольней, Троицким зимним собором, настоятельским домом с куполом храма Спаса Неруковторного, келейными сестринскими корпусами. В общей сложности на макете было семь строений. Монастырь предстал перед нами в буквальном смысле как на ладони. Такого я не ожидал. Такой дар, да еще принесенный накануне Рождества Христова, трудно было воспринять иначе как рождественское чудо!
Мы торжественно взяли макет монастыря и понесли его в наш подворский Леушинский музей, поставили его на стол перед большим портретом игумении Таисии, чтобы порадовать леушинскую настоятельницу таким даром.
Тут наконец-то придя в себя, я стал расспрашивать Льва Васильевича, как ему пришла такая замечательная идея?
- Я почитал книги, которые вы мне подарили прошлый раз о Леушинском монастыре, просмотрел ваш сайт, полазил по интернету. И я понял, что ваш монастырь был детищем Иоанна Кронштадтского, которое он также любил, как Андреевский собор и как свой собственный дом. И мне тоже стало жалко Леушинский монастырь, жалко, что его затопили. Я решил поднять его со дна моря. Андреевский собор я уже сделал, Квартиру Иоанну Кронштадтского изготовил, вот теперь и осталось сделать Леушинский монастырь.
Я смотрел на макет и не мог понять, как человек, никогда не видевший монастырь, смог так точно изготовить макет обители?
- Как же Вам удалось изготовить такую точную копию, не имея ни чертежей и ни планов монастыря?
- Все по фотографиям с открыток, которые вы мне дали. Пришлось много измерять и соотносить. Наверно, что-то вышло не так точно, как было в монастыре. Но как смог сделал.
- А сколько времени заняла ваша работа?
- Начал я 21 сентября, как раз на Рождество Божией Матери, а к Рождеству Христову успел. Закончил 30 декабря.
- Вы знаете, когда вы привезли макет Андреевского собора, у меня мелькнула мысль: вот бы Леушинский монастырь увидеть в макете, но мне показалось это нереальным, потому что фотографии носят фрагментарный характер, а чертежей нет. То, что вы сделали, это настоящее рождественское чудо.
Тут-то я вспомнил детский стишок и тут же отредактировал его: «Говорят под Рождество, что ни пожелается…»
- Лев Васильевич, вы действительно новый тульский Левша. Даже имя у вас самое подходящее. Только Лескова вам не хватает.
- Батюшка, вы шутите. Я никакой не Левша. Просто жалко наши утраченные святыни...
Он помолчал и неожиданно сделал обощение: «Чудная наша страна», - сказал он, делая ударение на предпоследнем слоге.
Я согласился, переставляя ударение на первый слог: «Чудная и чудная…»
Левша утер нос англичанам, а Лев Васильевич восполняет горькие деяния наших предков. У него какая-то особая русская харизма – болеть за Русскую землю. Есть у нас еще не только футбольные болельщики. И его русская душа плачет и не может утешиться об утраченном, «яко не суть».
Теперь маленький Леушинский монастырь находиться на Леушинском подворье, как выражение нашей души и сердца.
