Марья Ивановна была дома. «Заходи, заходи, батюшка», - сказала она так, как будто знала, что я приду, и ждала меня. Буквально с порога она начала рассказывать о своих искушениях: «Батюшка, так и летают, так и шумят у меня над домом». Она была в домашнем халатике, сухонькая, несмотря на возраст - очень энергичная. Говорила очень громко, казалось вот-вот сорвется на крик. «Вот здесь – она показала на свой диван, – один мне свистит, а вот отсюда – она показала на диван у изголовья, – другой мне поет: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ!» И добавляет: «А ты все равно помрешь». А я ему отвечаю: «Да я и сама знаю, что помру, чего тебе моя смерть далась? Чего это ты моей смерти хочешь?»
Я был поражен этим рассказом. А она добавила: «Ой, совсем они мне надоели, не знаю, что с ними делать». Я спросил ее: «Мария Ивановна, а причаститься не желаешь?» - «Да я, батюшка, поела, ты меня прости. Теперь уж в следующий раз.
Первый раз слышу, чтоб бесы пели Пасхальный тропарь. Как это можно понять – ума не приложу.
